Фельетон В массовом сознании общества обращение в суд с гражданским иском о неправомерности судьи даже при удовлетворении такового, исход дела для «ответчика-судьи» может иметь только три вероятных результирующих направления: на повышение, на соседнее кресло того же или почти того же уровня, наконец, на «переаттестацию». И мотив во всех трёх случаях, как правило, один: судят невменяемого судью такие же несменяемые судьи!
Да не осуждён будет!
Сегодня он пускает пузыри, а завтра я. Кто же мне кинет спасательный круг, если я сегодня не проявлю коллегиальную солидарность? Комплекс вины от сознания, что ты как судья можешь воспользоваться статусом наибольшего благоприятствования благодаря системе круговой поруки при судебном разбира- тельстве, как сдерживающий барьер, препят- ствует судье самому взыскивать через суд с обидчика.
И поэтому, как уверяет нас господин Герман Костров, пресс-секретарь Верховного Суда РД, «...судьи не станут подавать в суд и доказывать, что они все хорошие, и огульное очернение судей воспримут, как обычно: ноль внимания, фунт презрения». («Дагестанская правда», 15 декабря 2005 г.)
Да, действительно, судьи выше брани и лести «толпы», прекрасно понимая, что Костров сам на сам блестяще публично отдувается за явные и мнимые промахи всего судейского корпуса Дагестана.
На мой взгляд, правопросветительским экзерсисам и упражнениям Кострова было бы больше веры и пользы от них, если бы они шли под грифом «Из публикаций по результатам внутренних расследований». Но вряд ли мы дождёмся самоочистительных, или, как в советское время говаривали, «самокритических» сенсационных историй и разоблачений. Всё или ничего
При первой же попытке поделиться с нами, читателями, «тайнами мадридского двора» «о всепроникающей коррупции» («ЧК» от 9 декабря 2005 г.) господину Герману Кострову грозит изгнание отовсюду: доступ в ведом- ственные архивы, вольные панибратские хождения по коридорам судебной власти, контакты – вмиг пресекут. А может статься, и вовсе строгий неулыбчивый заслон из приставов-лейтенантов подвергнет его тотальному досмотру, включая вскрытия пресс-секретарских подмёток, прежде чем дать добро на вход или выход из родного храма.
Вот тут-то как раз, Герман Константинович, вы зело покумекаете, к кому себя относить: к 20% доверяющих чиновному люду или к 20% анкетируемых, оказавших доверие журналистам России? Потому что эти 20% в переводе на арифметический язык как оценочная интерпретация вышеозначенного количества респондентов будет выглядеть очень удручающе именно для российского чиновничества.
Тьма тьмущая чиновников по России (а судебный аппарат – тоже одно из подразделений этого сословия, начиная с пристава райсуда где-то в глубинке, завершая её Председателем в Москве): различные министерства, ве- домства, силовые структуры, я уже не говорю о корпоративном чиновничестве. И это всё – они же, составляющие большую процентную долю от населения обиженных на СМИ. И в сравнении с ними выглядит несопоставимо мизерным отряд независимых журналистов, взявших на себя нелёгкую роль быть рупором народа, который так достал вас, господин Костров, своими «антисудебными поклёпами...», что вы впервые в жизни решили «обратиться в суд...» Каждому своё
Вот именно с этого посыла, пусть не совпадая во времени, мы оба – я и гражданин Костров – потопали со своими болячками в один и тот же «храм правосудия» Ленинского района города Махачкалы. Я – с печальной тяжбой к «службе назначения субсидий», а Костров – вчинить иск «Свободе слова». Я – приземлён- ный истец – весь в хлопотах о пище для живота. А вы – взыскатель права на промывание мне мозгов своими штудиями.
Мне это напоминает давнюю историю вре- мён Великой Французской революции. Когда толпы голодных парижан проходили мимо королевского дворца с гневными требованиями, одна из королевских фавориток спросила: «О чём они кричат, чего хотят?» «Хлеба!» – ответили ей. «Они что, не любят пирожные? Пусть их едят! Это так вкусно!»
Итак, с прошением о «хлебе насущном» я стучусь в суд 25 августа 2005 года.
Но по сей день, на исходе года, хотя слушание дела прошло и завершилось 14 декабря 2005 года (считай, спустя 4 месяца), я не имею на руках решения суда. Срок для подачи кассации по вердикту – всего десять дней! Ну, подаю я краткую кассационную жалобу, формально продлевающую срок для предоставления уже мотивированного и обстоятельного содержания кассации, – и это только когда я буду располагать полными текстами решения и протокола судебного заседания. Образец обычной классической волокиты.
А пока жду... Впору взвыть: а-у-у-у-у! А вы, господин Костров, отметясь по-свойски лихим вхождением в это же «правосудное» заведение 15 июля, уже 10 октября приобретаете «немедленное право» скармливать мне своё растиражированное медийное варево. Это пример того, что Фемида эффективно работает и по срокам судопроизводства, и по принятию решений, если дело касается лично её корпоративных интересов. Иначе говоря, то, что содержится налогоплательщиком (т. е. суд), работает на зависть блестяще только на удовлетворение своих, затрагивающих его интересы, амбиций – сам для себя! Кстати, к любому печатному продукту я отношусь без предубеждения, включая и предлагаемый вами. Всеяден. Главное, чтобы перистальтика не подвела. Иначе не избежать запора, перемежающегося с недержанием, от поглощения подобного чтива.
Всё, что мы скажем, может обернуться против нас – фильтруй базар, брателло!
Господин Костров, уж лучше поделились бы с читателями секретами скоростного обтяпывания дел в судах для посрамления супостатов-ответчиков. А то вместо этого нагоняете европейские страхи на хулителей «регионального правосудия». «Не может быть оправданного неуважения у суду», – утверждаете вы, приведя эту сентенцию, как канон Евросуда («Дагестанская правда», 15 декабря 2005г.). Отсюда вытекает то, что нам настойчиво, обиняком вдалбливает господин пресс-секретарь: почитая суд, мы должны уважать и его отступившего от закона блудливого крючкотвора-служку. Такой я сделал вывод, ознакомившись с материалами Кострова в «Дагестанской правде» и в «ЧК». Хотя уверен, что продвинутая Европа имела в виду вовсе не это. По-костровски это видится ровно так, что, не позволив осудить злодеяние конкретного палача-военнослужащего, весь позор и неуважение к этому офицеру взяла бы на себя армия, авторитетом которой прикрываясь, бесчин- ствовал полковник Буданов. Но ведь этого не произошло. Армия осталась «кристально» чистой, лишь сдав насильника на правёж общественности. Зло попрано. Полк обнажил повинные головы.
Господин Костров, вы опрометчиво манипулируете словесной эквилибристикой и лукавите подменой понятий. Не вешайте нам лапшу на уши, а то мы спросим: откуда дырки в макаронах?! Я очень даже люблю и уважаю самый справедливый и гуманный и т. д. и т. п. Европейский суд, чью бесспорную мысль цитатно донёс несколькими строками выше в своём опусе господин пресс-секретарь. Но судьи... Ох, уж эти «судьи»! Тоже ведь наш собрат – homo сапиенс: и само собой, сапиенсы озоруют что в Дагестане, что в России. Проказники вы наши несменяемые! Вот уж и Герман Константинович, сокрушаясь в пол- ной безнадёге, констатирует: «Трудно разобраться в этом взбалмошном мире. У кого спросить..?» («Дагестанская правда» от 15 декабря 2005 г.) И слышится в этом боль, чуть ли не вселенская скорбь: «Кому повем печаль мою?»
Ну, Константиныч, я аж прослезился! И слёзы градом кап-кап-кап…
(Автор полный текст решения получил 29 декабря 2005 года. Текст протокола так и не был ещё готов) ]§[
- 10 просмотров