Пожалуй, в этой республике есть два человека, к которым апеллирует большинство граждан в поисках справедливости. Регулярно от посетителей редакции приходится слышать: «Я Муху Гимбатовичу и Ткачёву письма написал (или напишу)». Мы же в поисках ответа на наши вопросы взяли у Игоря Ткачёва, прокурора Дагестана, интервью.
– Мы в «ЧК» пристально следим за деятельностью прокуратуры. Одна из последних наших публикаций касалась нарушений земельного законодательства судьями, в том числе председателями Советского и Ленинского районных судов Магомедрасулом Мусаевым, Арсланом Мирзаметовым, замом председателя Кировского районного суда Сергеем Мирошниченко и замом председателя Верховного суда Сулейманом Сулеймановым. Расскажите об этом деле.
– Речь идёт о том, что работники Территориального отдела № 1 Роснедвижимости составляли протоколы о привлечении к административной ответственности судей, игнорируя при этом предусмотренную законом процедуру: не собирали никаких документов, не опрашивали лиц, которые проживают на этих участках. При этом Роснедвижимость считала, что привлекла их к ответственности: штрафы накладывала. В данном случае нарушался и особый порядок привлечения к ответственности судей. Более того: никто из них даже не знал, что в отношении них возбуждено дело об административном нарушении.
– То, что работники Роснедвижимости не соблюдали процедуру привлечения к ответственности, ведь не означает, что нарушений со стороны землепользователей не было?
– Нарушения есть. Мы считаем, что нарушения есть и в действиях предыдущего правительства Республики Дагестан, которое самовольно распоряжалось этими землями, хотя они являются федеральной собственностью.
– Деликатная ситуация. Судьи – люди, призванные осуществлять ПРАВОсудие, – владеют землёй на сомнительных основаниях.
– Они ссылаются на то, что официально обратились в правительство, и правительство выделило им земли. Но им земли ведь выделялись не на строительство частных домов. По сути дела, там зелёные насаждения. На них вообще ничего нельзя строить. Можно поставить какой-нибудь грибок или лёгкий разборный домик, но не возводить каменное строение.
Проблема земель побережья очень большая, и в меру своих возможностей мы с этим боремся. Иски в суд предъявляем. Где-то нас поддерживает суд, где-то нет. Есть уже ряд решений о сносе строений. Но это сфера ведения службы судебных приставов. В частности, мы приглашали к себе исполняющего обязанности начальника службы судебных приставов Сергея Дорошина, намечали пути восстановления законности в отношении земель побережья.
– Несёт ли ответственность за нецелевое использование рекреационных земель частное лицо, которое построило на выделенном ему участке побережья дом?
– Не уголовную. Административную. Мы просто будем обращаться в суды о признании их действий незаконными и потом ставить вопрос о принудительном сносе этих строений. А что, это не наказание для гражданина, который вложил туда не один десяток тысяч долларов?
– Что вы намерены предпринять в отношении «предыдущих правительств», нарушавших закон?
– Мы будем ставить вопрос о персональной ответственности должностных лиц, в том числе и председателей правительства: имели ли они право своими постановлениями выделять земельные участки?
– В отношении кого именно: Хизри Шихсаидова или Атая Алиева?
– Кто ставил свою подпись, тот и будет отвечать.
– А сейчас, при действующем председателе правительства, практика незаконного распоряжения федеральной собственностью прекратилась?
– Нет, почему? Мы сейчас изучаем ситуацию с выделением земельных участков, проверяем всю распорядительную документацию на предмет законности. В определённых случаях у нас уже есть вопросы к должностным лицам, выделявшим земельные участки, подписывавшим распоряжения правительства. В частности, прокуратура готовит материалы для обращения в суд с иском о признании незаконным распоряжения правительства о переводе земель сельхозназначения МО «с. Нижний Чирюрт» в категорию земель поселения. Есть материал и о незаконной продаже земель скотопрогона в Кизилюртовском районе.
– «ЧК» публиковал материал о вопиющем, но тем не менее распространённом случае нарушения земельного (и не только) законодательства. Администрация Махачкалы выносит постановление об изъятии у Комитета Правительства РД (!) по делам архивов земельного участка. Как прокуратура отреагировала на эту публикацию?
– В отношении Госархива?
– И администрации Махачкалы в данном, конкретном случае, и в отношении руководителя госархива Чурлановой.
– Нами уже направлено в суд 46 исков о признании недействительными постановлений администрации Махачкалы о выделении земельных участков. Есть уже выигранные дела. Значительное количество материалов находится на стадии подготовки для направления в суд (о ситуации с нарушениями земельного законодательства в Махачкале читайте на 6–7 стр. – Прим. ред.).
– Какая ответственность предусмотрена законодательством за подобные нарушения: административная, уголовная?
– Здесь мотив должен быть установлен. Если будет установлена какая-то заинтересованность должностного лица, то можно квалифицировать как должностное преступление, тогда мы имеем дело с уголовно-наказуемым деянием.
– Согласно вашей справке, составленной по результатам проверки исполнения земельного законодательства в Дагестане (см. Приложение «Справка по итогам исполнения земельного законодательства». – Прим. ред.), очень большое количество нарушений земельного законодательства связано с распределением земель без проведения конкурсов. Что в этих случаях будете предпринимать: настаивать на реституции, то есть отмене решений о выделении и возвращении земли её исходному собственнику в лице муниципалитета или республики?
– Да. Через суд будем добиваться. Хоть сейчас и говорят люди: вот, мы построили дома. Но ведь выделяли не для этого. Есть нарушения и нынешней администрации Махачкалы, и предыдущей, когда, не имея на то законных оснований, переводились участки в частную собственность.
О кадрах…
– Прокуратуру обвиняют в непрофессионализме, например, в том, что якобы нередко дела в суде ею проигрываются в силу неумения поддерживать обвинение?
– Мы сталкивались и с этим. Считаем, что не были подготовлены лица, на которых был возложен этот участок работы, а именно – обеспечение участия прокурора в судах на уровне судебного обвинения. У нас в связи с этим произведены кадровые изменения. Ряд лиц вообще ушли с работы.
Но не надо забывать и о другой стороне проблемы. Гособвинитель остаётся один в суде. Мы сталкивались не раз с тем, что потерпевшие отказываются от своих показаний, свидетели отказываются. Когда родственники подсудимого, весь тухум, у зала суда собираются и на присяжных смотрят. Это не давление на суд? А мы потом упрекаем гособвинителя в том, что он не добился законного приговора. А судья сидит в роли, так сказать, арбитра. Но, наверное, какую-то свою позицию тоже надо заявлять.
– Насколько обновился кадровый состав прокуратуры РД за период вашего руководства?
– На самом деле не намного обновился. С августа 2006 года по 7 сентября 2007 года, до момента создания Следственного комитета, куда перейдёт часть работников прокуратуры, мы приняли на работу 28 человек. Это не так много для штата из 479 человек.
– Предусмотрено ли законом конкурсное поступление на работу в прокуратуру?
– Это положение действует в гражданской службе. А в прокуратуре человек с высшим юридическим образованием подаёт документы, его зачисляют в резерв. Далее при возникновении вакансии он проходит собеседование, тестирование, и по их результатам мы определяем, кто нам подходит, а кто нет.
– С вашим приходом связывают практику горизонтальных перемещений горрайпрокуроров. Как вы сами оцениваете её промежуточные итоги?
– Это требование Генеральной прокуратуры. Есть соответствующий приказ, направленный на ротацию кадров. Но, к сожалению, механизм его реализации не предусмотрен. Прокурор района (или города) не может сидеть на своей должности по 15–20 лет. Есть ряд прокуроров, которые понимают, что необходимо с насиженного места перейти туда, куда считает нужным руководство прокуратуры. Это может быть и горный район. Дагестан ведь не только Махачкала и близлежащие города, в которых вроде как престижно сидеть. Сталкиваемся с тем, что в горные районы тяжело найти прокуроров. Не хотят туда люди идти. Ну ясно, плохие бытовые условия, семья, дети. Прокурор говорит: нет, я не хочу, считаю, что я здесь могу ещё работать.
– Санкции для прокуроров-отказников предусмотрены?
– Никаких последствий приказ не предусматривает. Единственно, мы потом смотрим: а удовлетворяет ли он вообще требованиям прокурорского работника? У нас же есть прокуроры, у которых масса нарушений, масса наказаний была. К сожалению, тут в судах пытаются каким-то образом решать свои вопросы.
– В отношении тех переназначений, что состоялись, какие вы дали бы оценки? Вот в Карабудахкентском районе случился конфликт, когда даргинцы возмущались ущемлением их интересов – к примеру, назначением кумыка районным прокурором.
– Мы поддерживаем национальный баланс в кадровой политике. В каком плане? В горный аварский район, где люди по-русски не умеют говорить, – туда же не назначишь лезгина? Он не сможет общаться с людьми на понятном всем языке. В Карабудахкентском районе, на взгляд жителей сёл Губден и Гурбуки, были ущемлены права даргинцев. Пошли навстречу. Новый начальник милиции был туда назначен (даргинец по национальности. – Прим. ред.).
…и наследстве
– Что ожидает Прокуратуру Дагестана в связи с выделением из её состава следственного аппарата и созданием на его базе Следственного комитета?
– В рамках Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации создано Следственное управление по Республике Дагестан. Руководитель этого следственного управления по рангу приравнен к прокурору субъекта Федерации, то есть к прокурору Дагестана. Полномочия у комитета огромные. Это и возбуждение уголовных дел, и планирование, и направление хода расследования. Но надзор в полном объёме остаётся за прокуратурой. Поэтому говорить о том, что они совершенно автономны и могут расследовать дела как бог на душу положит, неверно. В течение первых 24 часов они обязаны предоставить нам копию постановления о возбуждении уголовного дела, чтобы мы дали свою оценку того, достаточны ли были основания для возбуждения уголовного дела, предъявления обвинения, применения той или иной квалификации предъявленного обвинения. Более того, я как прокурор утверждаю обвинительное заключение.
– А сама кандидатура Касумбека Амирбекова откуда возникла?
– Мы в соответствии с рекомендациями Генеральной прокуратуры представили две кандидатуры на эту должность. Генеральная прокуратура рассмотрела их и приняла решение остановить свой выбор на Касумбеке Амирбекове. Поэтому надо сказать о том, что выдвижение Касумбека Ильясовича – это плод работы коллегии Прокуратуры Дагестана.
– Какова его профессиональная биография?
– Он без малого 20 лет возглавлял прокуратуру Кировского района Махачкалы. После моего назначения прокурором Республики Дагестан я, оценив его профессиональные качества (оценку подтвердила и бригада Генеральной прокуратуры, которая по моей просьбе приезжала и смотрела, что же, так сказать, мне в наследство достаётся), пригласил его на должность начальника отдела на правах управления по обеспечению участия прокурора в судах. Он согласился, перешёл на работу в аппарат. Он достаточно подготовленный и грамотный человек, доктор юридических наук. Потом, вы же знаете, при формировании состава руководства прокуратуры мы здесь учитываем национальное представительство. Он даргинец. Я ему предложил быть заместителем прокурора республики – он согласился, и в дальнейшем, спустя некоторое время, был рекомендован на должность руководителя Следственного управления.
– Как вы оцениваете выпускников дагестанских вузов?
– Да вы, наверное, не хуже меня знаете. Достаточно в обеденное время подъехать к Университетской площади и увидеть людей, которые там учатся. Но есть же и нормальные ребята. Мы приняли на работу выпускников ДГУ. Очень подготовленные ребята. Сын погибшего командира ОМОН Загида Загидова, например. Прекрасный сын. Говорить о том, что здесь не дают хорошее образование, неправильно. Тот, кто хочет, – тот учится. А те, у кого родители, извините, подают готовое… ну что на них равняться? Они, в конце концов, не определят будущее республики – я так думаю.
– Вы – юрист, блюститель закона – оказались прокурором в республике, в которой правит правовой нигилизм. Как вы сейчас, по прошествии года со дня назначения, охарактеризовали бы ситуацию с соблюдением законодательства в Дагестане? Ведь ваши оценки, портрет Дагестана, который сложился у вас, возьмут за основу там, в Генеральной прокуратуре!
– …Обо всём этом можно долго говорить…
– И не обо всём можно говорить…
– (Смеётся)…да, и не обо всём можно говорить. Вы и сами многое сказали в своём вопросе. ]§[
- 1 просмотр